Автор: Афлубин
Бета: Inoty
Песонажи: Асума/Какаши, Куренай
Рейтинг: PG
Жанр: недрамовая драма.
Предупреждения: Возможен ООС пресонажей х)
Дисклеймер: Масаши Кишимото
От автора: Написано на лотерею Горячих Клинков Конохи. Какаши юн и пофигистичен, Асума - мужик с большой душой.
читать дальше
В 23 года среднестатистический молодой человек еще позитивен, бодр и покоряет близлежащий мир.
В 23 года среднестатистический шиноби убит. А если не убит, то сед, одинок и не верит в завтра, потому что никакого завтра у него нет, и все об этом знают.
Какаши в свои 23 убит не был. И вообще, собой он безбожно завышал среднестатистический уровень счастья шиноби, выдавая в безымянных анкетах всегда высший балл удовлетворенности жизнью. Вслух он проговаривал тихонько: «Секс был? Был. Значит, удовлетворен», незаметно улыбался и быстрым перечислением предметов в комнате («Стол, стул, привязанная ручка, долбаные анкеты, профнепригодные чуунины, учитель, которому я должен отчет, черт, отчет... Вот всегда меня какую-то мутотень заставляют писать...») загонял подальше истинную причину – «Я с ним счастлив».
Какаши даже верил в завтра! Послезавтра, правда, опасался немного, но это только по привычке. А остальные его странные привычки начали сами исчезать по-тихому, когда в его жизни появился Асума.
Асума был кайфовый. Ну, или балдежный, в общем, все из той серии. Какаши рядом с ним хотелось скукожиться в комок и прилипнуть к его животу – чтобы всегда был рядом и иногда поглаживал, отстраненно глядя по сторонам. Огромной души был человек – когда Какаши бубнил что-нибудь типа «дорога жизни звала меня, я не мог отказать», Асума, улыбаясь в бородку, лохматил ему волосы и уходил в сторону. И вроде не сказал ничего, а все сразу просто, ясно и понятно становится. Светло.
Асума любил детей. Когда он приходил в Академию в неурочные часы к Ируке сдавать помятый отчет, дети на площадке сразу брали его в оборот: то техники заставляли показывать, то на мороженое разводили. Там Асума смеялся своим басом и задиристо лохматил головы тем, кто под руку попадался. Какаши обычно уводил его с площадки после того, как дети толпой валили его на землю, а кто-нибудь особо шустрый и несообразительный прыгал ему на живот или на другие незащищенные части тела. Какаши бурчал, что эти спиногрызы не только последние деньги, но и последние кишки вытрясут, а Асума, закуривая и осторожно шагая, опять улыбался и лохматил. Любил он это дело – чужие волосы перебирать; Какаши однажды засек незаметно: перед сном Асума 2 часа 43 минут перебирал-перебирал да так и уснул, периодически слабо подергивая пальцами.
«Мелкую моторику можно развивать всю жизнь!» - заявлял он и все время крутил то сигареты, то чужие волосы. И, как замечал Какаши, Асума еще был бы не прочь развивать свою моторику застежкой, находящейся чуть повыше груди на форменном жилете Юхи Куренай. Девушек Асума тоже любил, да. В больнице растерянно, но зорко следил за короткими халатами медсестер, а в баре заглядывался на пластику и ловкость Куренай, которая в его присутствии прищуривала коровьи глаза и становилась похожа на чернобурку. И Асума то совсем забывал про сигарету, то судорожно курил ее, быстро вдыхая-выдыхая дым.
Асума курить еще любил, вот. «Смолит напропалую эти свои чертовы сигареты», - ворчал Третий, изящно попыхивая трубкой. Анко однажды, пытаясь то ли шепнуть что-то эротоманское, то ли лизнуть Какаши в ухо, громко чихнула, вдохнув воздух около маски: «Нетрадиционал ты мой ненаглядный! Масочку свою простирни разок, сделай людям приятное». А Какаши так нравилось - хоть чем-то мужским от него пахло, а то мылся он постоянно, а от одеколона кашлял все время.
Асума еще, возможно, любил Какаши. Сам Какаши об этом старался не задумываться, рассуждая логически, что «раз со мной – наверное, любит». Постоянные рассеянные взгляды, легкие касания, случайные поглаживания и автоматические поцелуи вроде помогали продолжать думать логически.
***
Какаши был практически ребенком. Маленьким, иногда на что-то озлобленным хомячком, с припухлыми щенячьими щеками, которые он прятал под маску. По-детски нетерпеливые суждения и старческая сознательность. И хоть у них с Асумой были не совсем товарищеские отношения, Какаши был прежде всего товарищем. И Сарутоби не знал, что делать, чтобы не предать его.
Когда Асума прикурил уже третью сигарету, на балкон пришел Какаши. Устроился у его ног, привалившись к наружной стенке, свалил охапку кунаев и принялся их затачивать. Молчал.
Пошамкав губами, Асума решил, что нужно только начать, а продолжить можно будет уже по реакции Хатаке.
- Какаши… Как ты относишься к женщинам?
- Писклявые, – ответил Какаши, подумав. Но, решив, что нужно отразить и положительные стороны, добавил: - Некоторые неплохие куноичи.
- Куноичи, – Асума выдохнул. – Какаши, понимаешь, я…
- Куренай?
***
Куренай раньше нравился Какаши. Меланхоличный растрепа, похожий на вороненка. Хотелось расспрашивать его об успехах, тормошить и смеяться, когда он отстраненно сидел около компании джонинов, читая книжки. И Куренай расспрашивала, тормошила и смеялась, впрочем, как и с остальными тоже. Когда она облокачивалась грудью на стол и начинала флиртовать с Асумой, Какаши иногда поглядывал на нее недоуменно из-за книжки, косился на незастегнутую кнопку жилета. Куренай думала, что это какие-то зачатки ревности, но то, что он неправильно понимает их ситуацию – только его проблемы.
Как-то Изумо и Котетсу судачили про Какаши, и Куренай пристроилась послушать.
- Не, ну раньше-то он совсем одичавший был! Это из-за Асумы он вроде понормальней стал.
- Ну да, конечно, своей добротой и лаской он приручил белого волчонка Конохи…
- Друг, хороший секс приручит кого угодно!
- Уф… Что? – Куренай немного покраснела и удивленно подняла брови.
- Ты не знала, что они?..
- Ну, они как-то на людях своих чувств не показывали… - Куренай опустила глаза. – Незаметно было, по крайней мере.
Изумо и Котетсу заржали.
- Ну-ну, Куренай!
- Ну-ну!
Оказалось, Какаши все понимал правильно, и ревность была не к ней. Вон оно что…
***
- Ну, у нас было все хорошо. Но у людей ведь должна быть семья, правильно? Не вечно же по парням таскаться? – Какаши говорил спокойно, все так же продолжая точить кунаи.
- Какаши…
- Да нет, я все понимаю, серьезно, – Какаши поднял глаза: чистые, умные. - Это же не могло быть навсегда.
- Ага, – Асума снова затянулся. – Какаши, ты мне как брат. Серьезно.
Асума выкинул окурок, развернулся.
- Я пойду, пожалуй.
Какаши рассеяно кивнул:
- Ага. Заходи в гости. Можешь вместе с Куренай.
- И ты заходи, – Асума опять взлохматил ему голову. В последний раз? – Пока.
Какаши доточил все пятнадцать кунаев, думая о том, что привычку терять чрезвычайно сложно.
Но теперь ему может помогать брат.